КАЗНИ

Были казни, душераздирающие сцены и на виду жителей, и тайные смертные казни. И в большом числе. Сразу же после освобождения от оккупантов в Анапе работала комиссия по установлению фашистских злодеяний. Результаты расследования хранят­ся в архиве города. Я извлек часть из них. И не хотел было рассказывать о них читателю, но мне сказали — надо.

24—25 декабря 1943 г. был составлен акт следующего содержания: «Мы, нижеподписавшиеся по выявлению злодеяний немецко-фашистских оккупантов над советскими гражданами, в составе председателя райисполкома Шаповаленко С. Ф., председателя горисполкома Салашина А. А., граждан Шевченко Г. П., Ведергорн Е. Я., Вербицкого С. В., Гуляева С. М., Сучкова Я. И., врача Соколовой А. Н. установили:

31 августа 1942 г. Анапа была оккупирована немецко-румынскими захватчиками. Сразу же после вступления в город немецко-румынских бандитов начались грабежи и издевательства над советскими людьми и массовые расстрелы. Второго сентября немецко-румынские солдаты под угрозой штыков и прикладов согнали на площадь возле мельницы большую группу в несколько сот человек и начали проверять документы, и немецкие офицеры объявили, чтобы никаких покушений на немецко-румынских солдат не было, за каждого румына или немца будут расстреляны 100 русских.

Тут же была отобрана и арестована группа людей до 15 чело­век мужчин и женщин, которых отделили от общей группы и под конвоем направили на шоссе в сторону Джемете. Гражданин Котилов Иван Тихонович, отец арестованного Котилова Егора, проследил за движением этой группы и в скорости услышал залпы выстрелов, из чего стало ясно, что эта группа расстреляна.

На основании заявлений, поданных гражданами г. Анапы: Бугаевой А. И., ул. Новороссийская, 71; Котилова И. Т., ул. Гоголев­ская, 173; Нотаровой Е. А., ул. Горького, 72; Мальцевой А. Е., ул. Нижегородская, 176 и других произвели розыск и раскопку ям, в которых находились трупы казненных советских граждан немецко-фашистскими извергами. Причем оказалось: к северу от г. Анапы по шоссе к совхозу Джемете, около моста через р. Анапку обнаружена яма, после вскрытия которой извлечены 15 человеческих трупов.

Присутствовавшими родственниками по остаткам одежды и обуви, по сохранившимся предметам, находящимся при арестованных в момент их ареста (костыль, мундштук, гребни) и сохранившимся документам опознаны следующие граждане г. Анапы: Мальцева Елизавета Федоровна — член ВКП(б), работник торга; Котилов Егор Иванович — член ВЛКСМ, 1921 г. рождения, из колхоза им. Сакко и Ванцетти; Нотаров Иван Матвеевич, 63 лет; Тихонова Берта Моисеевна — зав. детяслями колхоза им. Кирова; Тихонова Ольга Александровна — член колхоза им. Кирова; Нестеренко Павел Ефимович — член ВКП(б), 1899 г. рождения, рабочий винзавода; Литвиненко Дмитрий Антонович, 1898 г. рождения, рабочий винзавода. Остальные не опознаны. По определению останков было расстреляно 11 мужчин и 4 женщины.

В дальнейшем немецко-фашистские оккупанты систематически производили аресты советских людей, многие из которых исчезали бесследно.

По заявлению Худобиной Анны Наумовны о производившихся расстрелах на Анапском аэродроме была обнаружена яма на этом аэродроме в старой заброшенной землянке, из которой извлечено 62 скелета — человеческих трупов. Большинство трупов было втиснуто по два-три в ящики от снарядов и в ящиках засыпаны землей, из чего можно заключить, что расстрел производился в другом месте, а сюда трупы были привезены и закопаны. Расстрел и перевоз трупов подтверждает очевидец Захлюпа А. С , житель города Анапы. Этот расстрел относится к весне — маю 1943 г.

Из числа извлеченных останков по признакам (по остаткам одежды и обуви и других предметов, находившихся у расстрелянных в момент их ареста) родными и знакомыми опознаны: Маляр Николай Иванович, 1905 г. рождения, член ВКЩб); Марченко Григорий Павлович, 1903 г. рождения; Василенко Федор Павлович, 1879 г. рождения, член ВКЩб), депутат горсовета; Соловьянова Екатерина, 1922 г. рождения, член ВЛКСМ; Гусаренко Мелания, 1898 г. рождения; Якименко Анна, колхозница колхоза им. Кирова, с мальчиком 8 лет; Понорец и ее ребенок, мальчик 13 лет; Холин Филипп, председатель Витязевского сельсовета, член ВКЩб).

Остальные не опознаны. По определению комиссии в яме находились 28 I рупов мужчин, 24 — женщин, 10 — детей и подростков.                                                                    

В эти же дни была обнаружена и вскрыта яма с находившимися трупами советских граждан во дворе по ул. Кирова, 4, в котором размещалось немецко-фашистское гестапо, из которой извлечено 22 трупа убитых советских граждан.

Из числа убитых было 18 мужчин и 4 женщины, расстрел был произведен в марте 1943 г. По врачебному заключению убийство советских граждан производилось в большинстве своем из огне­стрельного оружия и ударами тупым предметом в область головы.

Все извлеченные останки казненных людей похоронены в братской могиле на городском кладбище».

Еще в одном акте список жертв, расстрелянных на площади против моршколы. В.П. Комкова рассказывала, что присутствовала при вскрытии одной из ям. Одна из мам из Гостагая увидела двух своих дочерей, она узнала их по косам и полуистлевшей одежде. Это был ужас!

В первые дни после освобождения Анапы сотрудник райкома комсомола Т. П. Мельничук расскажет: «Как-то заехали за мной Кумпан И. Н. и Оля Дорофеева Компаниец, сказали: «Поедешь с ними». В машине стояли пустые гробы. Мы должны были собрать останки своих погибших товарищей. С нами были люди, которые раскапывали их тела и помещали в гробы. На углу улиц Крымской и Краснодарской стояло одноэтажное длинное здание, похожее на сарай, в нем раньше стояли пожарные машины. Это было единственное здание, которое годилось под клуб. В нем проводились собрания, пленумы райкома и все массовые мероприятия. В этом здании и были поставлены гробы с останками наших погибших товарищей. Мы стояли в почетном карауле. Гробы несли на руках до парка по улице Пушкинской. Весь город принимал участие в похоронах наших товарищей.

Очень многих мирных жителей расстреляли фашисты. Мне пришлось принимать участие в раскопках в станице Благовещенской вместе с Иваном Никифоровичем Кумпаном и Ольгой Максимовной Дорофеевой-Компаниец. Я видела, как люди опознавали каждый труп, почерневший от времени. Там была раскопана и жен­щина в голубом берете, а с нею ребенок. О женщине говорили, что это жена редактора газеты. В центре станицы, в большой братской могиле, похоронены все эти ни в чем не повинные люди».

14 января 1944 г., с. Варваровка Анапского района Краснодарского края, акт составлен в присутствии председателя Варваринского сельсовета депутатов трудящихся Ларикова С. Г., члена исполкома, председателя колхоза Свиридова И. М. и др. в нижеследующем: «С приходом немецко-румынских оккупантов с помощью предателей Кубеша Антона и Тринка в первый же день расстреляли депутата Кубеш Эмилию Матвеевну и начали творить свои черные дела — насиловать женщин и девушек, а спустя несколько дней схватили и увезли неизвестно куда граждан: Шабельник Дарью Илларионовну, 1900 г. рождения, Петраш Анастасию Иосифовну, Вернигора Валентину Францевну, 1919 г. рождения. Все они беспартийные. Впоследствии выяснилось, что все они расстреляны возле Чембурки.

Позже муж Эмилии Матвеевны Кубеш Франц Францевич заявит: «Меня забрали в лагерь, а Эмилию Матвеевну, как депутата сельсовета, члена правления колхоза и бригадира виноградной бригады, расстреляли при вступлении немецких властей 1 сентября 1942 г. При этом личное хозяйство было уничтожено, дом разрушен полностью».

В ноябре 12-го дня 1942 г. взяли из станицы Варваровка, увезли в Су-Псех и расстреляли 18 человек, из них мужчин — 2 стари­ков по 60 лет, женщин 7, в том числе одна 1846 г. рождения, подростков и детей от 8 месяцев до 10 лет 7 человек. По этому поводу журналистка С. Галеева спустя десятилетия воскликнет: «Какую угрозу для рейха представляли почти столетняя старушка и восьмимесячный ребенок, которых осенью 42-го вывезли из Варваровки и расстреляли?» Впрочем, подобные вопросы стояли и стоят всегда перед человечеством.

Наш журналист В. И. Курбацкий писал: «Это было в селе Варенировка в декабре 1942 г. Банда гестаповцев с кучкой предателей устроили облаву на местное население. 14 декабря утром в разных местах села стояли виселицы, на которых было повешено восемь человек. Среди казненных пионер Николай Терновенко, комсомолец Гавриил Грах. По 15-19 лет было Станиславу Шусс, Павлу Хмаре, Францу Бауру, Дмитрию Щербакову».

В марте 1943 г. насильно угнали в рабство 42 человека, все мужского пола, из них возвратилось 14 человек и 4 человека после освобождения мобилизованы в Красную Армию. Акты подписали Лариков, Свиридов, Потява, Прибыткова, Сивочуб.

В станице Анапской было расстреляно 108 человек, пятерых повесили. Казни через повешение и расстрелы совершались по всем станицам и поселкам района. Общее число казненных составило 3000 человек, среди них дети, начиная с грудного возраста.

Корреспондент «Анапского Черноморья» Г. Войтенко опубликовал в мае 1999 года коротенький, но очень выразительный очерк «Возвращенное имя». Прочтем его. «На днях на мемориальной стеле погибшим в Великую Отечественную войну гостагаевцам появилась еще одна фамилия: Александра Федоровна Николаевская.

...Была Александра Федоровна не простой станичницей, а председателем сельского Совета. Ей как председателю приходи­лось организовывать обозы для помощи фронту, участвовать в создании местного партизанского отряда. Имела Николаевская до­вольно знатную родословную. Отец ее Федор Григорьевич в свое время в Москве занимал высокий духовный пост, но примкнул к движению народников, преследовался властями и был вынужден уехать в станицу Гостагаевскую. Работал здесь в станичном правлении, был известным в Гостагаевской и Анапе меценатом, удостоен звания «Почетный гражданин Анапы».

Замуж Шура так и не вышла. В 1919-м, во время отхода белых, се жениха, офицера, зарубили шашками в Анапе казаки. Больше полюбить никого не смогла...

До работы председателем трудилась на хуторе Красный Во­сток табаководом. Дом ее стоял на месте нынешней станичной церкви. Дружила с соседями, местными аптекарями, еврейской семьей. Из-за них все и произошло.

Вскоре после того, как немцы вошли в станицу, нашелся предатель, указавший, где живут евреи. Однако те, незадолго до оккупации, смогли сделать себе паспорта на русских, свои же, еврейские, предчувствуя обыск, попросили спрятать в сарае соседку Николаевскую. Евреев схватили, долго били, и они сломались, назвали место, где спрятали паспорта. В сарае у Николаевской обнаружили и спрятанный портрет Ленина. Ее тоже арестовали.

Сидевшая с ней в одной камере анапской тюрьмы П. Остроушко вспоминает, что вызывали Александру на допрос каждый день. Оттуда приносили всю черную от побоев, в крови. О чем ее там спрашивали, не говорила даже сокамерникам. Через два месяца Николаевскую и еще двух женщин повесили в районе немецкого аэродрома (возле нынешней «Скорой помощи»). Труп ее обнаружили только после освобождения в общей могиле неподалеку от моршколы. Узнали ее лишь по косе да по шерстяному зеленому в крупную клетку платью, которое удалось передать в тюрьму через начальника гостагаевской полиции Григоренко.

— Это даже хорошо, что нынче на месте ее дома стоит церковь! — сказали пришедшие недавно в редакцию родственники. — Вроде как память о ней...»

Я уже закончил эту книгу, когда ко мне с хутора Воскресенско­го зашла Т. П. Мельничук, составитель книги «Только бы помнили вас живые». Она мне сначала рассказала, а затем подала записи на четырех тетрадочных страницах — трагическую историю семьи Письменного. Не включить эту трагедию в книгу я не мог.

Немцы уже были на подходе к Анапе. Из колхозов спешно вы­возилось зерно, угонялись стада скота. Председателем колхоза в Алексеевке работал Федор Письменный. На фронт его не призвали, так как был хромым. Эвакуироваться не имел права, пока не отправит скот в тыл, чтоб не достался фашистам. И уж когда немцы были рядом, председатель подогнал линейку к дому, наскоро погрузил жену и двух маленьких детей — мальчишек. Только отъехал совсем недалеко, как останавливают убегавшие наши моряки, сбрасывают с повозки вещи и семью. Жена с сыновьями вернулась домой, а сам Письменный пешком пошел через Раевскую к Новороссийску.

Не доходя до Раевской его останавливают румыны и после допроса отправляют в Анапу в гестапо. Жена ничего об этом не знала, потом ей сказали, что муж в городе, в гестапо. Дома продуктов не было, а голодных детей надо было кормить. В те дни женщины собирались группами и ходили с вещами в Гостагай, менять на кукурузу. Пошла и жена председателя, оставив малолеток дома одних. Больше двух суток потребовалось на то, чтобы все обменяли вещи на кукурузу.

А перед ее приходом к Алексеевке подъехала машина-душегубка. По Ленинградской улице к ее дому машина из-за грязи проехать не могла, остановилась на центральной трассе. Сосед, служивший в гестапо, вывел из дома мальчиков, потащил за ручонки кричащих детей и побросал их в душегубку.

Соседи на улице не расходились, они все видели. В это время подходит мать с сумочкой кукурузы. Ей рассказали, что только что случилось. Мать выронила сумочку и стала в истерике кричать. На крик пошел навстречу немецкий офицер. Она с кулаками бросилась к нему, ударяя его по груди, крича в адрес фашистов проклятья. Офицер достал пистолет и в упор застрелил ее у всех на глазах. Так война жестоко расправилась с семьей председателя колхоза Федора Письменного, а его самого расстреляли в гестапо.

После освобождения Анапы сосед-предатель был осужден на 10 лет тюрьмы за сотрудничество с фашистами. После отбытия срока вернулся домой, на ул. Ленинградскую. К нему пришли другие соседи и стали требовать, чтобы он тотчас убрался из Алексеевки, иначе они за себя не ручаются и не простят никогда ему смерть детей. Тот, не раздумывая, уехал с семьей.

Далее Татьяна Петровна сказала, что фамилию предателя могут в Алексеевке назвать старожилы, например, жена человека, хорошо известного в городе, — Феофана Францевича Петраша, на их улице все это происходило, встречалась она и с сестрой Федора Письменного.